Родилась и двадцать лет (до замужества) прожила в доме № 8 в Трехпрудном переулке. Если идти от Пушкинской площади (бывшей Страстной) по Большой Бронной, то он будет на правой стороне. Еще в 1919 году Цветаева пророчески писала о будущем:
Со мной в руке - почти что горстка пыли -
Мои стихи! - я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я - или
В котором я умру.
И мы ходим, ищем, вспоминаем, сравниваем...
На экскурсиях по городу говорят, что дом, где жила Цветаева , не сохранился. Это верно. Но верно и то, что по воспоминаниям всех трех сестер Цветаевых - старшей Валерии, Марины и младшей - Анастасии, по стихам Марины Цветаевой и ее прозе мы способны представить себе их родной дом, может быть, лучше, чем многие другие дома, которые хоть и покосились, и облезли до неузнаваемости, но все еще до сих пор стоят. Теперь в памяти людей, интересующихся историей русской культуры, историей Москвы, этот дом живет особой жизнью.
Когда-то, давным-давно, в XVII веке, место, где потом появился Трехпрудный переулок, было собственностью патриарха. Там были три глубоких пруда, которые назывались Патриаршими. В конце XVIII столетия в вековом парке между Тверской улицей (недавно еще называвшейся улицей Горького), Козьим болотом и Патриаршими прудами стоял дворец, принадлежавший брату поэта Хераскова . В 1831 году в этом дворце расположился Английский клуб. (В советское время там была выставка «Красная Москва», положившая начало находящемуся там сейчас Музею Революции.) Два пруда давно засыпаны, остался один, который через много-много лет (уже в 1932 году) переименовали из Большого Патриаршего в Пионерский. Переулок же так и оставался Трехпрудным. Застройка «пустопорожней земли» была разрешена в этом месте еще в середине XIX века. Дом №8, первой владелицей которого была московская мещанка Дорофея Антоновна Смирнова, в шестидесятых годах прошлого века принадлежал кандидату Московского императорского университета Железняку. Это был обыкновенный одноэтажный деревянный дом на каменном фундаменте. Дом «образцовой» - то есть типовой застройки. Его-то и приобрел потом историк Иловайский, жил в нем, а когда его дочь Варвара Дмитриевна вышла замуж за Ивана Владимировича Цветаева, отец дал ей этот дом в приданое. Это было в 1880 году. Ей тогда было 22 года, Ивану Владимировичу - 33. Он преподавал в университете на кафедре римской словесности историко-филологического факультета. В 1883 году у них родилась дочь Валерия, а в 1890 - сын Андрей. Вскоре после его появления на свет Варвара Дмитриевна умерла, оставив любовь к себе и память о себе навсегда. В 1891 году И.В.Цветаев вторично женился - на Марии Александровне Мейн. В 1892 году родилась Марина Цветаева , в 1894-м - Анастасия.
Трехпрудный переулок изменялся все время. Менялся он и при Цветаевых. На месте маленькой лавчонки «колониальных товаров» Бухтеева строили шестиэтажный дом, в 1901-1903 годах на противоположной стороне, наискосок от дома Цветаевых, в доме №9, по проекту архитектора Шехтеля воздвигалась типография Левенсона. «Наперекосок от бывших нас...», - напишет потом Марина Цветаева . Когда Цветаевы после смерти Марии Александровны в 1906 году вернулись в Москву после долгого отсутствия, здание уже стояло. Теперь эта типография называется «Искра революции».
В доме в Трехпрудном переулке бывали многие замечательные люди. Однажды приходил туда к Цветаеву сын Пушкина - Александр Александрович, визит которого, вернее сказать, свое детское впечатление от этого визита, описала Марина Цветаева в прозе «Мой Пушкин». В этом доме зародилась идея создания Музея изящных искусств, сюда по делам этого музея и по делам Румянцевского музея, директором которого Иван Владимирович Цветаев был долгое время, приходили его коллеги - дом жил напряженной творческой жизнью. Сюда регулярно присылали повестки о заседаниях Исторического, Археологического обществ, Общества любителей российской словесности, членом которых состоял Цветаев. Бывали здесь, для того чтобы (как тогда говорили) «разделить беседу», университетские профессора, искусствоведы, филологи, историки. Даже если их разговоры и не интересовали детей, все равно эти беседы создавали определенный дух дома.
Анастасия Ивановна Цветаева много лет назад писала автору этих строк из лагеря на Дальнем Востоке: «Споры филологов из папиного кабинета (1900 - 1910 годы), как мамин рояль (вся классическая музыка), - питали детство, как земля питает росток...» В кабинете отца, вспоминала А.И.Цветаева, до глубокой ночи горели под абажуром две свечи; она спрашивала отца, что он делает, а он отвечал ей: «Учусь, голубка». Когда старшая сестра Валерия уже стала учительницей в прогимназии, она жила во флигеле дома в Трехпрудном. У нее были свои друзья, которые - подобно нам сегодня - обсуждали судьбы России, спорили, какая из существующих партий сможет спасти страну. Марина и молчаливый красивый брат Андрей ходили к старшей сестре, интересовались разговорами во флигеле.
В этом доме в Трехпрудном переулке Марина Цветаева за большим письменным столом, который подарил ей отец, просиживала над переводом романтической пьесы французского поэта Э.Ростана «Орленок», читала все, что могла найти, о Наполеоне. Тогда в доме не было электричества, читали при свечах и при свете часто коптящих керосиновых ламп, а во многих домах электричество уже было. В Москве оно появилось в 1883 году, на Тверской улице электрические фонари зажглись в 1896 году (Тверской она называлась до 1932 года, пока не стала улицей Горького; сейчас эта улица вновь обрела свое прежнее название).
Из Трехпрудного переулка с женой Марией Александровной Иван Владимирович ходил к своему тестю А.Д.Мейну в Неопалимовский переулок говорить о делах задуманного музея. Из Трехпрудного ездили в консерваторию, где у Марии Александровны было постоянное место. Отсюда девочки шли гулять к памятнику Пушкину , на любимую Тверскую, которая выглядела не так, как сейчас: узкая Тверская не была похожа на улицу Горького. Шли в Александровский сад, на тихие улочки поблизости, ходили в четвертую гимназию на Садово-Кудринской, в гимназию Алферовой - в 7-й Ростовский переулок, в гимназии Потоцкой, Брюхоненко, в гимназию с пансионом - Фон-Дервиз, в музыкальное училище Зограф- Плаксиной, а позднее на Сенную, где в меблированных комнатах «Дон» жил поэт Эллис, на Пречистенский (теперь Гоголевский) бульвар в издательство «Мусагет», в дом №10 на Малой Дмитровке (теперь улица Чехова) на заседания общества «Свободная эстетика, в дом №17 на Арбате, а потом в дом №10 на Поварской к Драконне (так девочки Цветаевы шутливо навывали своего друга Лидию Александровну Тамбурер)... Валерия Ивановна и Иван Владимирович уходили отсюда в Мерзляковский переулок на Высшие женские курсы: он - учить, она -учиться. Здесь писались первые книги Марины Цветаевой , сюда после выхода первой книги ее стихов «Вечерний альбом» пришел к ней Максимилиан Волошин , здесь околдовывал Марину и Анастасию «Чародей» - Эллис, здесь был замечательный и незабвенный его друг - переводчик древнего Гераклита - Владимир Оттонович Нилендер, так бедствовавший потом у нас и помогавший своей жене зарабатывать на жизнь расписыванием тарелочек... В этом доме в кабинете отца на стене висел портрет Марии Александровны в гробу, висела копия проекта фасада Музея изящных искусств, стояли слепки бюстов богов, которых перед праздниками по-домашнему переставляли, сметали с них пыль... В этом доме переживали радость открытия музея 31 мая 1912 года. В этом доме в следующем году 30 августа умер Иван Владимирович - основатель и первый директор этого музея.
С этим домом была связана вся жизнь. Отсюда уезжали на лето в любимую Тарусу, за границу для лечения Марии Александровны и по делам музея, на похороны Льва Толстого, в Крым, неизменно возвращаясь сюда, в Трехпрудный переулок. В 1911 году И.В.Цветаев писал Ю.С. Нечаеву-Мальцеву - меценату, давшему очень много денег на создание Музея изящных искусств, что собирается идти к заутрене, которую он более тридцати лет встречал в церкви Благовещенья у глазной больницы на Тверской, поблизости от Трехпрудного переулка. В 1912 году Марина Цветаева и ее муж Сергей Яковлевич Эфрон венчались в церкви Рождества Христова, «что в Палашах», то есть в Большом Палашовском переулке (по-теперешнему в Южинском) - тоже рядом с Трехпрудным.
Венчались они, кстати сказать, перед иконой «Взыскание погибших». Теперь эта икона находится в церкви в Брюсовском переулке, так как на месте церкви в Палашовском переулке стоит школа. Слова «Взыскание погибших» в современном языке имеют нето значение, которое они имели когда-то. Прежнее значение было близко к пушкинским словам «милость к падшим», к падшим в духовном смысле...
После замужества Марина Цветаева снимала квартиру у дальних родственников мужа (у известной в то время писательницы Р.М.Хин-Гольдовской в переулке Сивцев-Вражек в доме № 19). Позднее Цветаева жила на исчезнувшей теперь Собачьей площадке, а потом на Большой Полянке в Малом Екатерининском переулке, в доме, который она купила на деньги, подаренные ей воспитательницей ее матери, ставшей женой, а потом вдовой деда - Сусанной Давыдовной Мейн (дети звали ее «Тьо», она была родом из Швейцарии и так выговаривала русское слово «тетя»). Потом, с 1914 по 1922 год, вплоть до отъезда за границу Марина Цветаева жила в Борисоглебском переулке.
В течение семнадцати лет жизни в Германии, Чехословакии, Франции она не раз и не два мысленно возвращалась к дому в Трехпрудном переулке. За границей была написана ее мемуарная проза. В <Рождении музея>, в очерках «Лавровый венок», «Отец и его музей», в эссе «Дом у Старого Пимена», «Наталья Гончарова», «Мать и музыка», «Сказка матери», «Черт», «Живое о живом», «Пленный дух», «Мой Пушкин», во многих стихах и письмах Цветаева вспоминала дом в Трехпрудном переулке, тех, кто жил в нем, был связан с ним. Она писала: «Все они умерли, и я должна сказать». Воспоминания Анастасии Цветаевой, «Записки» В.И.Цветаевой, а также дневник И.В.Цветаева содержат неоценимые сведения о том, как жили в этом доме.
В 1926 году о доме, который прежде принадлежал Цветаевым, шла речь в Моссовете: обсуждалась просьба строительного товарищества «Творчество» разрешить «возвести каменное жилое строение в 5 этажей. С подвалами». На месте, «где ранее находился дом Цветаевых»... Интересно, что это строительное товарищество называлось «Творчество»... Во время войны и этот дом погиб. Построили новый. Шестиэтажный. Палисадник перед ним находится как раз на месте залы, гостиной и кабинета Ивана Владимировича Цветаева.
Марина Ивановна Цветаева (26 сентября (8 октября) 1892, Москва - 31 августа 1941, Елабуга) - русская поэтесса, прозаик, переводчица, один из крупнейших поэтов XX века.
Марина Цветаева родилась 26 сентября (8 октября) 1892 года в Москве, в день, когда православная церковь празднует память апостола Иоанна Богослова. Это совпадение нашло отражение в нескольких произведениях поэтессы. Например, в стихотворении 1916 года:
Её отец, Иван Владимирович, - профессор Московского университета, известный филолог и искусствовед; стал в дальнейшем директором Румянцевского музея и основателем Музея изящных искусств. Мать, Мария Мейн (по происхождению - из обрусевшей польско-немецкой семьи), была пианисткой, ученицей Николая Рубинштейна. Бабушка М. И. Цветаевой по материнской линии - полька Мария Лукинична Бернацкая.
Марина начала писать стихи ещё в шестилетнем возрасте, не только на русском, но и на французском и немецком языках. Огромное влияние на формирование её характера оказывала мать, которая мечтала видеть дочь музыкантом.
Детские годы Цветаевой прошли в Москве и в Тарусе. Из-за болезни матери подолгу жила в Италии, Швейцарии и Германии. Начальное образование получила в Москве, в частной женской гимназии М. Т. Брюхоненко; продолжила его в пансионах Лозанны (Швейцария) и Фрайбурга (Германия). В шестнадцать лет предприняла поездку в Париж, чтобы прослушать в Сорбонне краткий курс лекций о старофранцузской литературе.
После смерти матери от чахотки в 1906 году остались с сестрой Анастасией, единокровными братом Андреем и сестрой Валерией на попечении отца, который знакомил детей с классической отечественной и зарубежной литературой, искусством. Иван Владимирович поощрял изучение европейских языков, следил за тем, чтобы все дети получили основательное образование.
В 1910 году Марина опубликовала (в типографии А. А. Левенсона) на свои собственные деньги первый сборник стихов - «Вечерний альбом», в который были включены в основном её школьные работы. (Сборник посвящён памяти Марии Башкирцевой, что подчёркивает его «дневниковую» направленность). Её творчество привлекло к себе внимание знаменитых поэтов - Валерия Брюсова, Максимилиана Волошина и Николая Гумилёва. В этом же году Цветаева написала свою первую критическую статью «Волшебство в стихах Брюсова». За «Вечерним альбомом» двумя годами позже последовал второй сборник «Волшебный фонарь».
Начало творческой деятельности Цветаевой связано с кругом московских символистов. После знакомства с Брюсовым и поэтом Эллисом (настоящее имя Лев Кобылинский) Цветаева участвует в деятельности кружков и студий при издательстве «Мусагет».
На раннее творчество Цветаевой значительное влияние оказали Николай Некрасов, Валерий Брюсов и Максимилиан Волошин (поэтесса гостила в доме Волошина в Коктебеле в 1911, 1913, 1915 и 1917 годах).
В 1911 году Цветаева познакомилась со своим будущим мужем Сергеем Эфроном; в январе 1912 года - вышла за него замуж. В сентябре того же года у Марины и Сергея родилась дочь Ариадна (Аля).
В 1913 году выходит третий сборник - «Из двух книг».
Летом 1916 года Цветаева приехала в город Александров, где жила её сестра Анастасия Цветаева с гражданским мужем Маврикием Минцем и сыном Андреем. В Александрове Цветаевой был написан цикл стихотворений («К Ахматовой», «Стихи о Москве» и другие), а её пребывание в городе литературоведы позднее назвали «Александровским летом Марины Цветаевой».
«Редкий родитель угадывает судьбу своих детей. Ни отцу, ни матери просто не приходит в голову, что вот этой неуклюжей румяной Мусе судьба уготовила будущее блистательного поэта... Впрочем, не совсем так.
Девочке было всего четыре года, когда Мария Александровна записала в своём дневнике: «Старшая всё ходит вокруг и бубнит рифмы. Может быть, моя Маруся будет поэтом?..» Записала и забыла. И бумагу дочери давала только нотную, так что строчки и рифмы Муся царапает каракулями на случайно найденных бумажных клочках. А всё дело в том, что сама Мария Александровна одержима музыкой. Незаурядная музыкантша, она мечтает вырастить из старшей дочери пианистку - и посадит её за рояль «злотворно рано» - девочке ещё не исполнилось тогда и пяти лет.
Оттуда и этот эпизод за завтраком: отучить от глупостей!
У Муси обнаружились незаурядные музыкальные способности - в отличие от её младшей сестры Аси. Полный сильный удар и, как считают, «удивительно одушевлённое туше». Мария Александровна этому радуется, но хвалить не спешит. В пять лет девочка почти берёт октаву. «Надо только «чу-уточку дотянуться!» - говорит она дочери, - «голосом вытягивая недостающее расстояние, и, чтобы я не возомнила: - Впрочем, у неё и ноги такие!»
И к этому Муся уже привыкла: после каждой вырвавшейся похвалы мать холодно прибавляет: «Впрочем, ты тут ни при чём. Слух - от Бога!» Она попрекает дочь и «Слепым музыкантом» Короленко , и трёхлетним Моцартом , и четырёхлетней собой, которую было не оттащить от рояля. Дважды в день Муся взбирается на мученический табурет перед роялем. Её все жалеют, кроме матери: жалеет отец, гувернантка, нянька, даже дворник Антон, приносящий в залу дрова, чтобы топить кафельную печку. Девочка играет старательно - для матери. Для её радости и из страха. И ведь не только зимой! И летом, когда жара, когда все на воле и идут купаться, или гулять «на пеньки», или в Тарусу на почту...
Метроном с его вылезающим стальным пальцем внушал ей страх своим неостановимым механическим щелканьем. Девочка его ненавидит и боится до сердцебиения. Он представляется ей гробом, в котором живёт смерть.
Фантазии её неисчислимы.
Рубчатая ножка табурета, на котором она сидит за роялем и на котором можно до одурения закрутиться, - точь-в-точь ощипанная индюшачья шея. Раскрытая клавиатура рояля вдруг предстает ей огромным ртом до ушей - с огромными зубами. Этот рояль - просто зубоскал, думает маленькая Марина, он-то и есть настоящий зубоскал, а вовсе не репетитор брата Андрея, хотя мать зовёт его так за вечное хохотанье. По клавишам, не сдвигаясь с места, можно раскатиться, как по лестнице; белые при нажиме - всегда весёлые, а чёрные - сразу грустные. В левой части клавиатуры живет гром, в правой - мелкие букашки. Ноты долго мешали Мусе свободно играть, но стали друзьями, как только однажды она вообразила их воробышками на ветках - каждый на своей, - и оттуда они спрыгивают на клавиши, каждый на свою. А когда Муся перестает играть, ноты возвращаются на ветки и там спят, как птицы, и тоже, как птицы, во сне никогда не падают. Слово «бемоль» кажется ей лиловым, прохладным и немножко гранёным, а знак «бекар» пуст, как пустой дурак; скрипичный ключ она выводит на бумаге с чувством, будто сажает лебедя на телеграфные провода, а басовый - похожий на ухо с двумя проколотыми дырками - презирает... Многие годы она не сможет справиться с отвращением к собственной игре. Это не было отвращением к музыке, потому что под пальцами её слишком долго рождалось что-то, что она музыкой назвать не могла.
Музыка - это когда мать садилась за рояль. Слушать её всегда было радостью. Но играть самой... В тысячу раз интереснее просто смотреться в чёрную крышку рояля; удостоверившись, что никто не видит, Муся дышит на неё, как на оконное стекло, и отпечатывает на матовой поверхности крышки свой нос и рот...
МУНИЦИПАЛЬНОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
«СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА № 10»
ЕЛАБУЖСКОГО МУНИЦИПАЛЬНОГО РАЙОНА
Москва, детство Марины Цветаевой
Елабуга, 2012 г.
ВВЕДЕНИЕ........................................................................................2
ГЛАВА 1. КРАСНОЮ КИСТЬЮ РЯБИНА ЗАЖГЛАСЬ…………… 3
ГЛАВА 2. «КАКОЙ-НИБУДЬ ПРЕДОК МОЙ БЫЛ…»………………4
ГЛАВА 3. «АХ, ЗОЛОТЫЕ ДЕНЬКИ!...»……………………………... 5
ГЛАВА 4. «МОСКВА! КАКОЙ ОГРОМНЫЙ…»…………………..…8
ЗАКЛЮЧЕНИЕ.................................................................................10
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ..................................................................11
ПРИЛОЖЕНИЕ.................................................................................12
Введение
Биография страны и любого города складывается из биографий и судеб отдельных граждан. Целью моей работы является описание детства великого поэта Марины Цветаевой, которая оставила след в истории нашего города. Для этого были поставлены следующие задачи:
1. Изучить жизнь и творчество поэта;
2. Выявить материалы о детстве поэта;
3. Проанализировать полученную информацию и сделать выводы.
Глава 1. Красною кистью рябина зажглась….
Среди самых замечательных имен в русской поэзии двадцатого века мы справедливо называем имя Марины Цветаевой.
Марина Цветаева родилась 26 сентября 1892 года в столице нашей родины - Москве. Позже она напишет об этом:
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья,
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Дом, где родилась Марина, был «одноэтажный деревянный, крашенный … коричневой краской, с семью высокими окнами, с воротами, над которыми склонился серебристый разлапистый тополь»
Этот дом с мезонином был для Марины огромным волшебным миром, полным тайн.
Глава 2. «Какой-нибудь предок мой был…»
Родители Марины Цветаевой были высокообразованными людьми.
«Отец Марины, Иван Владимирович Цветаев: учёный, профессор, педагог, директор Московского музея, лучшие годы жизни отдал музею.
Марина очень любила своего отца и ценила в нем стремление и силу.
Отец ввёл детей в мир искусства, знакомил с историей, филологией и философией. «Споры филологов из папиного кабинета, как мамин рояль…, питали детство, как земля питает росток»,- писала Марина Цветаева.»
Мария Александровна, мать Марины, была музыкантом. Свою жизнь она посвятила детям и музыке. Сестра Марины Цветаевой, Анастасия, вспоминала: «Детство наше полно музыкой. У себя на антресолях мы засыпали под мамину игру, доносившуюся снизу, из залы, игру блестящую и полную музыкальной страсти. Всю классику мы, выросши, узнавали, как «мамино» - «это мама играла»... Бетховен, Моцарт, Гайдн, Шуман, Шопен, Григ... Под их звуки мы уходили в сон».
Мария Александровна была человеком страстным. “После такой матери мне оставалось одно – стать поэтом”, – говорила Марина.
Глава 3. «Ах, золотые деньки!...»
Мария Александровна всегда хотела, чтобы её дочь стала творческой личностью, либо актрисой, либо связала свою жизнь с музыкой. Поэтому суровое обучение музыке началось, когда Марине не исполнилось еще и пяти лет. Ее заставляли играть на рояле по четыре часа в день - два утром и два вечером.
Марина росла среди музыки и книг. С 4-х лет началось тайное чтение - вопреки строгому запрету матери - рано! Любимыми стали немецкие сказки.
В это же время Марина начала писать стихи. Ей было не до музыки. Она играла со словами, до нот ей не было никого дела. В дневнике Марии Александровны есть такая запись: «Четырехлетняя моя Маруся ходит вокруг меня и все складывает слова в рифмы, может быть, будет поэт?» Мать, зная об увлечении дочери, запрещала ей брать бумагу и карандаш.
Цветаева начала писать стихи в шесть лет. Она писала не только русском, но и на французском и немецком языках. В этом же возрасте ею была заведена первая самодельная тетрадка, где писались стихи, и откуда начался дневник. Все, что хотела любить Марина, она хотела любить одна: картинки, игрушки, книги, литературных героев. Всё детство Цветаева читала запоем, даже не читала, а «жила книгами». Одно из первых ее стихотворений так и называется: «Книги в красном переплете»:
Из рая детского житья
Неизменившие друзья
В потертом красном переплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тотчас же к вам, бывало.
Уж поздно! - Мама, десять строк!.. -
Но, к счастью, мама забывала.
О, золотые времена,
О, золотые имена:
Гек Финн, Том Сойер, Принц и Нищий! [ 4 , 47 ]
Первым поэтом Цветаевой оказался Александр Сергеевич Пушкин. В пять лет она наткнулась в шкафу на «Сочинения» Пушкина. Мать не разрешала ей брать эту книгу, и девочка читала тайком, уткнувшись головой в шкаф. Впрочем, Пушкина она узнала еще до этого: по памятнику на Тверском бульваре, картине «Дуэль» в родительской спальне, рассказам матери. Он был первым, кого она прочла сама.
Осенью 1901 года Марина в возрасте 9 лет поступила в первый класс 4-й женской гимназии в Москве, где проучилась всего лишь год.
«Счастливая, невозвратимая пора детства» кончилась в 1902 году, когда Мария Александровна заболела чахоткой.
В мае 1903 года Марина и Ася поступили в пансион Лаказ в Лозанне. Атмосфера здесь была уютной, почти семейной. Девочки усовершенствовали свои знания по французскому языку. Через год родители забрали девочек и поселились в Германии. Марина Цветаева влюбляется в эту страну, которую любила и её мать.
В 1905 году семья Цветаевых вернулась в Россию. Некоторое время они прожили в Ялте. Потом Марии Александровне стало гораздо хуже, и она решила вернуться в родные места. Семья переехала на дачу в Тарусу, где Мария Александровна и умерла. Марине Цветаевой было всего тринадцать лет.
После смерти матери Марина тут же забросила занятия музыкой и начала серьезно писать стихи. В этот период она стала ближе к Асе. Она читала ей свои стихи, а иногда они вместе читали их вслух. Ей посвящено множество стихов, выражающих их общие настроения и переживания. Они вместе ходили в кино. Ася приглашала в гости школьных подруг, и Марина развлекала компанию.
Отец, как всегда, был занят. Все юношеские проблемы Марина таила в себе. Ей не с кем было разделить свои подростковые проблемы и переживания. Кроме того, она ненавидела свою внешность. Ее розовые щеки, круглое лицо, плотное сложение не соответствовали романтическому образу, который она стремилась выразить в своих стихах. Отвергая себя, она проводила часы и дни в своей комнате: читала, писала и мечтала.
Характер Марины был нелегким - и для нее самой, и для окружающих. Девочка была горда, упряма, мечтательна, застенчива и непреклонна.
Учеба Марины Цветаевой проходила нерегулярно и не очень успешно. После смерти матери она переходила из одной гимназии в другую, трижды ее выгоняли за дерзость. Очень интересны воспоминания школьных подруг Цветаевой, которые дают представление о ее личности:
«…очень живая девочка с пытливым и насмешливым взглядом. Причесана она была под мальчика. Она была очень способна к гуманитарным наукам и мало прилагала усилий к точным наукам. Она все переходила из одной гимназии в другую. Ее скорее привлекали старшие подруги, чем младшие…
Взрослела Марина, а вместе с ней креп её талант. И в 1910 году тайком от родителей, на свои деньги, она выпустила свой первый поэтический сборник «Вечерний альбом». Он стал для Марины историей её законченного детства.
Глава 4. «Москва! Какой огромный…»
Пожалуй, нет ни одного поэта, который бы столь сильно любил этот древний город. Как бы ни было тяжело и горько в отдельные годы жизни, она с теплотой вспоминала уютную профессорскую квартиру, бурные пассажи матери на рояле, безмятежное и счастливое детство и в памяти всплывал родной город.
«Москва для неё - Страстная площадь и «Памятник- Пушкина», так его называла маленькая Марина, любимое место детских прогулок, Музей изобразительных искусств на Волхонке, который основал её отец, сорок сороков золотых церквей и дивное московское небо
«Тепло и уют родного дома под номером 8 на Трёхпрудном переулке старой Москвы Марина Ивановна навсегда сохранила в своей душе.
Именно здесь она стала поэтом. Её воспоминания превратились в прекрасные стихи и блистательную прозу» [ 7, 11]
Во многих из стихов - таких, как «В зале», «Столовая», «Домики старой Москвы», «Прости волшебному дому»- звучит мотив отчего «Волшебного дома на Трёхпрудном». Позже Цветаева призывала:
Ты, чьи сны еще непробудны,
Чьи движенья еще тихи,
В переулок сходи Трехпрудный,
Если любишь мои стихи.
Умоляю - пока не поздно,
Приходи посмотреть наш дом!
Мы не узнаём из стихов Цветаевой, как выглядел сам дом. Но мы знаем, что рядом с домом стоял тополь, который так и остался перед глазами поэта всю жизнь: Это тополь! Под ним ютятся
Наши детские вечера.
Этот тополь среди акаций
Цвета пепла и серебра.
Первые строки, посвященные исчезающим «домикам старой Москвы», написаны Цветаевой еще в 1911 году. Это юношеская зарисовка, полная любви и обожания, но еще незрелая. Название её стихотворения «Домики старой Москвы» передаёт искреннюю любовь к старинному городу - городу её детства.
Заключение
В ходе данной работы я изучила материалы о детстве поэта - собрала факты из жизни Марины Цветаевой, познакомилась с её творчеством.
Марину Цветаеву не спутаешь ни с кем другим. Её стихи можно безошибочно узнать – по особому распеву, неповоротным ритмам. Марина Ивановна оставила после себя великое наследие –стихотворения, в которых отразилась её глубокая натура. А стихи о России и Москве поддерживали дух автора.
В заключение можно сказать следующее: весь собранный материал был систематизирован и изложен в определённой последовательности.
Считаю, что поставленной цели я добилась - описала детство Марины Цветаевой. Надеюсь, что результат моей работы будет полезен и интересен.
Хотелось бы, чтобы имя этого поэта стало знакомо не только взрослым, но и детям младшего возраста.
Ранима, мудра и грустна,
Среди многих жила одна.
А в сердце горел огонь,
Но невесёлым был он.
Душа у неё пилиграмма:
Жизнь странника в чудо - стихах.
Имя поэта - Марина
Начертана в наших сердцах
К стихам Марины Цветаевой постоянно хочется возвращаться, каждый раз открывая для себя что-то новое.
Список литературы
Саакянц, А. Три Москвы Марины Цветаевой [электронный ресурс]
Крахалёва Л.В. Детям о Елабуге. - Елабуга: Елабужская типография, 2007.- С.5.
Марина Ивановна Цветаева. Приложение к журналу «Школьная библиотека».- Москва, 2007.
Цветаева, М. Избранное.- Москва: Просвещение, 1989.- С. 6- 47
Цветаева, М. Осыпались листья над вашей могилой... / М. Цветаева. – Казань: Татарское книжное издательство, 1999.– С. 20, 62-63.
Мария Московская. Певунья- мятежница [электронный ресурс]
Поздина, Е. Рождество в семье Цветаевой // Хорошая газета.-2004.- 13 января, №2.-С.11
Марина Цветаева // Мир Марины Цветаевой [электронный ресурс]. – http :// www .qeocities . com /
Приложение
Марина Цветаева в 1893 году. Семья Цветаевых
Трёхпрудный переулок
Дом Цветаевых
Марина с отцом 1906
Сёстры Цветаевы
Стихотворения Марины Цветаевой
Книги в красном переплете
Из рая детского житья
Вы мне привет прощальный шлете,
Неизменившие друзья
В потертом, красном переплете.
Чуть легкий выучен урок,
Бегу тотчас же к вам бывало.
- «Уж поздно!» - «Мама, десять строк!»...
Но к счастью мама забывала.
Дрожат на люстрах огоньки...
Как хорошо за книгой дома!
Под Грига, Шумана и Кюи
Я узнавала судьбы Тома.
Темнеет... В воздухе свежо...
Том в счастье с Бэкки полон веры.
Вот с факелом Индеец Джо
Блуждает в сумраке пещеры...
Кладбище... Вещий крик совы...
(Мне страшно!) Вот летит чрез кочки
Приемыш чопорной вдовы,
Как Диоген живущий в бочке.
Светлее солнца тронный зал,
Над стройным мальчиком - корона...
Вдруг - нищий! Боже! Он сказал:
«Позвольте, я наследник трона!»
Ушел во тьму, кто в ней возник.
Британии печальны судьбы...
- О, почему средь красных книг
Опять за лампой не уснуть бы?
О золотые времена,
Где взор смелей и сердце чище!
О золотые имена:
Гекк Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!
Домики старой Москвы
Слава прабабушек томных,
Домики старой Москвы,
Из переулочков скромных
Все исчезаете вы,
Точно дворцы ледяные
По мановенью жезла.
Где потолки расписные,
До потолков зеркала?
Где клавесина аккорды,
Темные шторы в цветах,
Великолепные морды
На вековых воротах,
Кудри, склоненные к пяльцам,
Взгляды портретов в упор...
Странно постукивать пальцем
О деревянный забор!
Домики с знаком породы,
С видом ее сторожей,
Вас заменили уроды,-
Грузные, в шесть этажей.
Домовладельцы - их право!
И погибаете вы,
Томных прабабушек слава,
Домики старой Москвы.
Красною кистью
Рябина зажглась.
Падали листья.
Я родилась.
Спорили сотни
Колоколов.
День был субботний:
Иоанн Богослов.
Мне и доныне
Хочется грызть
Жаркой рябины
Горькую кисть.
Сочинение
Лирика серебряного века многообразна и очень музыкальна. Сам эпитет “серебряный век” звучит как колокольчик. Серебряный век подарил нам целое созвездие поэтов. Поэтов-музыкантов. Стихи серебряного века - это музыка слов. В этих стихах не было ни одного лишнего звука, ни одной ненужной запятой, не к месту поставленной точки.
В начале XX века существовало множество литературных направлений. Это и символизм, и футуризм, и даже эгофутуризм. Все эти направления очень разные, имеют разные идеалы, преследуют разные цели, но сходятся в одном: необходимо исступленно работать над ритмом, словом, чтобы довести ифу, манипулирование звуками до совершенства. Особенно в этом преуспели футуристы.
Футуризм напрочь отказался от старых литературных традиций, “старого языка”, “старых слов”, провозгласив основой стихосложения, поиск новой формы слов, независимой от содержания, то есть, иначе говоря, изобретение нового языка. Работа над словом, над “приручением” звуков становилась самоцелью, иногда даже в ущерб смыслу.
Культ формы долго не просуществовал, футуризм быстро изжил себя. Но работа футуристов не пропала даром. В их стихах к почти совершенному владению словом добавился смысл, и они зазвучали, как прекрасная музыка.
В отличие от футуризма символизм провозглашал не только культ формы стиха, но и культ символов: отвлеченность и конкретность необходимо легко и естественно слить в поэтичном символе, как “в летнее утро реки воды гармонично слиты солнечным светом”. Как много нового внес серебряный век поэзии в музыку слова, какая огромная проведена работа, столько создано новых слов, ритмов, что, кажется, произошло единение музыки и поэзии. Марина Цветаева родилась в ночь с 26 на 27 сентября, «между воскресеньем и субботой», в 1982 году. Позже она напишет об этом:
* Красною кистью
* Рябина зажглась.
* Падали листья,
* Я родилась.
* Спорили сотни
* Колоколов.
* День был субботний:
* Иоанн
* Богослов.
Почти двадцать лет (до замужества) она прожила в доме №8 в Трехпрудном переулке. Этот дом Цветаева очень любила и называла «самым родным из всех своих мест». В письме к чешской подруге Анне Тесковой она писала: «…Трехпрудный переулок, где стоял наш Дом, но это был целый мир, вроде именья, и целый психический мир - не меньше, а может быть и больше дома Ростовых, ибо дом Ростовых плюс еще сто лет…» С другими детьми дети Цветаевых почти не общались, и весь мир сосредотачивался в Доме. Молодая Цветаева призывала:
* Ты, чьи сны еще непробудны,
* Чьи движенья еще тихи,
* Если любишь мои стихи.
* Умоляю - пока не поздно,
* Приходи посмотреть наш дом!
* Этот мир невозвратно-чудный
* Ты застанешь еще, спеши!
* В переулок сходи Трехпрудный,
* В эту душу моей души.
* Детство.
Большинство документальных материалов о детстве Марины Цветаевой исчезли или засекречены. Автобиографическая проза творчески преломляет действительность, это «не «я», а необычный ребенок в обычном мире». В действительности отношения между членами большой семьи были очень непростыми. Отцом ее был Иван Владимирович Цветаев, профессор Московского университета, преподававший римскую словесность, основатель Музея изящных искусств имени Александра (Музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина). Первой женой его была Варвара Дмитриевна Иловайская (дочь известного историка Иловайского). В ранней молодости она влюбилась в женатого мужчину, но по воле своего властного отца вышла замуж за профессора Цветаева. У них было двое детей: дочь Валерия и сын Андрей.
Вскоре после его появления на свет Варвара Дмитриевна умерла, и Иван Владимирович вновь женился - на Марии Александровне Мейн, очень талантливой пианистке, переводчице, женщине романтической и одаренной. Как пишет Цветаева: «Папу она бесконечно любила, но два первых года очень мучалась его неугасшей любовью к первой жене. Вышла замуж с целью заменить мать его осиротевшим детям - Валерии 8-ми лет и Андрею 1-го года».
Она стремилась дать детям возможно больше, передать им свои представления о мире. Никто не скажет об этом лучше самой Цветаевой: «О, как мать торопилась с нотами, с буквами, с Ундинами, с Джейн Эйрами, с Антонами Горемыками, с презрением к физической боли, со Св. Еленой, с одним против всех, с одним - без всех, точно знала, что не успеет… так вот - хотя бы это, и хотя бы еще это, и еще это, и это еще… Чтобы было, чем помянуть!
Чтобы сразу накормить - на всю жизнь! Как с первой до последней минуты давала - и даже давила! - не давая улечься, умяться (нам - успокоиться), заливая и забивая с верхом - впечатление на впечатление, воспоминание на воспоминание - как в уже невмещающий сундук (кстати, оказавшийся бездонным), нечаянно или нарочно?.. Мать точно заживо похоронила себя внутри нас - на вечную жизнь. Как уплотняла нас невидимостями и невесомостями, этим навсегда вытесняя из нас всю весомость и видимость. И какое счастье, что все это была не наука, а Лирика - то, чего всегда мало… Мать поила нас из вскрытой жилы Лирики…».
Материальное, внешнее считалось низким и недостойным. Марина Цветаева на всю жизнь унаследовала материнское: «Деньги - грязь». Незадолго до смерти она пишет в своем дневнике: «Я отродясь, как вся наша семья - была избавлена от этих двух понятий: слава и деньги… Деньги? Да плевать мне на них. Я их чувствую только, когда их - нет… Ведь я могла бы зарабатывать вдвое больше. Ну - и? Ну, вдвое больше бумажек в конверте. Но у меня-то что останется?.. Ведь нужно быть мертвым, чтобы предпочесть - деньги».
Характер молодой Марины Цветаевой был нелегким - и для нее самой, и для окружающих. Гордость и застенчивость, упрямство и непреклонность, мечтательность и несдержанность - вот что было типично для нее. «Страх и жалость (еще гнев, еще тоска, еще жалость) были главные страсти моего детства». Между детьми драки возникали по любым поводам и часто разрешались кулаками. Главным поводом для ссор между сестрами было стремление к единоличному обладанию чем-нибудь, совсем не обязательно вещественным. Все, что хотела любить Марина Цветаева, она хотела любить одна: картинки, игрушки, книги, литературных героев. Все детство Цветаева читала запоем, не читала, а «жила книгами», одно из первых ее стихотворений так и называется: «Книги в красном переплете»:
* Из рая детского житья
* Вы мне привет прощальный шлете,
* Неизменившие друзья
* В потертом красном переплете.
* Чуть легкий выучен урок,
* Бегу тотчас же к вам, бывало.
* - Уж поздно! - Мама, десять строк!.. -
* Но, к счастью, мама забывала.
* О, золотые времена,
* Где взор смелей и сердце чище!
* О, золотые имена:
* Гек Финн, Том Сойер, Принц и Нищий!
Первым поэтом Цветаевой оказался Пушкин. В пять лет она наткнулась в шкафу Валерии на «Сочинения» Пушкина. Мать не разрешала ей брать эту книгу, и девочка читала тайком, уткнувшись головой в шкаф. Впрочем, Пушкина она узнала еще до этого: по памятнику на Тверском бульваре, картине «Дуэль» в родительской спальне, рассказам матери. Он был первым, кого она прочла сама. Навсегда Пушкин остался для Цветаевой Первым Поэтом, мерилом высоты поэзии.
«Счастливая, невозвратимая пора детства» кончилась в 1902 году. Мария Александровна заболела чахоткой, здоровье ее требовало теплого и мягкого климата, и семья уехала за границу. Поехали все, кроме Андрюши, который остался с дедом Иловайским. Сначала они поселились в «Русском пансионе» в Нерви под Генуей. Эта зима 1902/1903 годов была для сестер Цветаевых периодом «Дикой воли». Сначала они познакомились и крепко подружились с сыном хозяина пансиона Володей, с которым проводили целые дни на природе. Позже Цветаева посвятила памяти этой дружбы несколько стихотворений своей первой книги:
* Он был синеглазый и рыжий,
* (Как порох во время игры!)
* Лукавый и ласковый. Мы же
* Две маленьких русых сестры.
* Уж ночь опустилась на скалы,
* Дымится над морем костер.
* И клонит Володя усталый
* Головку на плечи сестер.
* За скалы цепляются юбки,
* От камешков рвется карман.
* Мы курим - как взрослые - трубки,
* Мы воры, а он атаман.
А еще в пансионе жили революционеры-эмигранты. Десятилетняя Цветаева стремилась понять их идеи, писала о них стихи, которые, впрочем, не сохранились. Мать опасалась влияния революционных идей на детские умы, но ничего не могла поделать. Позже в «Ответе на анкету» Цветаева отмечала этот период как «одно из важных душевных событий».
